Ночной крик - Страница 20

– На твоем месте я не остался бы больше на солнце ни одной лишней секунды, – несмотря на раздраженный тон, его голос был приятным: низкий, с легкой хрипотцой.

– Самой мне до дома не дойти, – откликнулась Вика с легким злорадством. Пусть она не заинтересовала его как женщина, но довести благородную роль спасителя до конца ему все же придется. Впрочем, она нисколько не лукавила, она и в самом деле не смогла бы самостоятельно устоять на ногах.

– Я тебе помогу, – пообещал он. – Только давай-ка сначала ополоснем тебя водой, уж больно ты красная.

Вика тряхнула головой, выражая согласие и стиснула зубы, чтобы не застонать.

– Господи, – пробормотала она, – у меня даже волосы болят.

Говорила она очень тихо, но он услышал и немедленно откликнулся:

– Еще бы. И почему девицы такие глупые? Стоит ли ради загара идти на такие жертвы, как ожоги третьей степени?

– Вы думаете, все так серьезно? – ужаснулась Вика. Молодой человек неопределенно хмыкнул. Ей очень хотелось сказать, что она совсем не виновата в том, что перегрелась на солнце, но его высокомерный тон задел ее. Нет уж, не будет она перед ним оправдываться.

– Обопрись на мои плечи, – скомандовал он.

Девушка повиновалась, неловко прислонясь к нему и чувствуя своей горящей кожей его упруго-прохладное мускулистое тело. «Он очень красив, – подумала Вика, – и силен. Жаль, что у меня нет никаких шансов».

Держась рукой за его плечи, она доковыляла до реки, зашла по пояс и первым делом умылась. Вода приятно освежала. Вика с удовольствием осталась бы здесь до вечера, но парень уже тащил ее обратно.

– Откуда ты взялась? – спросил он, и Вике показалось, что он хотел добавить "на мою голову".

– Там, за ивами, задняя калитка моего дома, – ответила она с обидой в голосе, давая понять, что находится на своем законном участке пляжа, хотя вряд ли этим заносчивым красавцем куплено все побережье.

Возражать он ей не стал, просто подхватил покрепче под мышки и почти волоком потащил через кусты к калитке. Со стороны могло показаться, что парень тащит свою подвыпившую подружку, которая почему-то имеет странный огненно-красный колер.

Пока они добирались до крыльца, Вика ждала, когда ее спаситель назовет свое имя, или хотя бы спросит, как ее зовут. Но он упорно молчал. Тащить ее для него было плевым делом, он даже не запыхался и, к ее немалому сожалению, путь от калитки до дома они преодолели в рекордно короткие сроки.

В дом парень заходить не стал, а Вика не посмела настаивать. Она уже чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы вспомнить о женской гордости. Но имя все же спросила.

– Должна же я знать, кто не позволил мне благополучно обгореть до костей, – пояснила она.

– Головой надо думать, тогда и спасать никого не придется, – проворчал спаситель и пошел прочь. Но, сделав несколько шагов, обернулся и бросил с усмешкой:

– Тимур меня зовут. Можешь поставить в церкви свечку за мое здоровье.

"Тимур, – пробормотала Вика, провожая его взглядом. – Тимур и его команда?"

Еще она подумала о том, что парень почему-то не воспользовался выходом на улицу, а пошел обратно к задней калитке. Подумала мельком, и тут же забыла об этом.

Гусеница сидела на своем месте и чувствовала себя неважно. Скользкие стенки банки не позволяли ей выбраться, но насекомое не теряло надежды. В данный момент оно, отчаянно цеплясь за гладкое стекло, висело где-то на полпути. Старания гусеницы впечатляли. Чтобы не вводить животину в соблазн, Вика прикрыла банку сверху журналом "Лиза" – не хватало еще, чтобы ядовитая тварь оказалась на свободе.

Осколок зеркала, в который девушка заглянула с опаской, захотелось немедленно разбить. Она выглядела даже хуже, чем думала. Неудивительно, что красавчик удрал, не попрощавшись.

К счастью, лицо не сильно пострадало, оно было всего лишь густо-розовым. Длинные волосы Вики, свесившиеся на лицо, когда она потеряла сознание, сыграли роль своеобразного щита и уберегли ее от ожогов. Что касается остального…

В некоторых местах определенно намечались волдыри, остальное выглядело немногим лучше. Малиново-красная кожа нестерпимо зудела. Все, что Вика могла сделать, это принять душ, просто постояв под струей воды, намазаться кефиром, купленным накануне вместе с другими продуктами и оставленным на завтрак, и переодеться в свою самую просторную рубашку с длинными рукавами.

С душем возникли некоторые проблемы: чтобы им воспользоваться, требовалось для начала наполнить из шланга огромный железный бак на крыше сараюшки, так как все удобства здесь состояли из заросшего крапивой строения во дворе, половину которого занимал душ, а другую… ну, вы понимаете.

Война со шлангом и собственно прием душа заняли никак не меньше сорока минут, не так много, учитывая ее состояние.

Вода в баке кончилась слишком быстро, но ей стало гораздо легче, хотя и не настолько, чтобы Вика почувствовала себя достаточно хорошо. Голова после средства, которым ее усыпили, все еще болела, хотя тошнота, озноб и головокружение почти прошли. Спина осталась почти неповрежденной и Вика воспользовалась этим, чтобы немного полежать. Интересно, сколько ей еще придется спать на спине? Неделю или больше?

Вика хотела подумать. А подумать было над чем. Кто устроил ей такой сюрприз? Вряд ли это была безобидная шутка. Ей хотели причинить вред. Может быть, ее и не собирались убивать, но уж напугать собирались так, чтобы она немедленно сорвалась и умчалась в город зализывать раны. Но кому это нужно? Кому она успела наступить на хвост?

Вика была не настолько наивна, чтобы не понимать, что сегодняшнее покушение напрямую связано с ее вмешательством в дело о "самоубийстве" Софьи Князевой. Кому было известно о том, что она вертится поблизости? Эх, да многим, если быть честной. Вика принялась перечислять про себя кандидатов. Вместе с Катей и ее мужем, который в первую ночь мог услышать часть разговора женщин, получалось шесть человек: трое гостей Гаевской, Федор Карпович, и супруги Теряевы – Катя и Константин. Нет, еще нужно прибавить седьмого. Если Константин тесно общается с Эммой – лицом опять же заинтересованным – то вполне мог рассказать ей о любопытной дачнице, сующей нос куда не надо. Значит – семеро. Что-то слишком много. Ей бы и одного хватило за глаза, чтобы бояться до конца дней своих.