Ночной крик - Страница 40

Не веря своим глазам, Вика увидела, как он направился к выходу. На пороге обернулся и пригрозил:

– Ты бы поосторожнее в следующий раз, перепелка. На моем месте может оказаться другой, менее сговорчивый. Кстати, спасибо за мазь. Действительно волшебная.

– Что?

– Мазь, говорю, замечательная!

Вика глупо уставилась на его протянутую руку. На ней ничего не было! Ни следа от довольно глубокой раны, которую она нанесла собственными зубами.

Глава 15

Первым делом, едва убедившись, что ее мучитель действительно ушел, Вика… Нет, она не бросилась читать таинственный дневник, как можно было бы подумать. Аккуратно положив тетрадь на краешек стола, тщательно заперев дверь на ключ и засов, и предусмотрительно погасив свет во всем доме, Вика разделась до трусов и тщательно намазала все тело чудодейственной мазью. Одеваться снова она не стала, а читать дневник решила в сенях, примостившись на краешке кованого сундука. Тусклая лампочка под потолком давала маловато света, зато в сенях не было окон. Последний факт Вику особенно устраивал. Причем она опасалась не того, что кто-то увидит ее голой, ей не хотелось иметь свидетелей того, как она станет читать злополучную тетрадь. Она сердцем чувствовала, что в дневнике скрывается какая-то тайна, каким-то образом связанная с покушениями на нее. Только один человек видел, что она обнаружила дневник, и, если с ней что-нибудь случится, она будет знать, кто в этом виноват. Тимур!

Конечно, он вроде бы не стал особо интересоваться ее находкой, но скорее всего, только для того, чтобы усыпить ее бдительность. Если он был тем, кто подстроил все эти покушения на нее и Катю – а как иначе объяснить, что он оказывался рядом в нужное время, чтобы показательно оказать помощь? – то следующего раза ждать долго не придется.

Вика как-то не подумала, что для нее этот последний раз может оказаться действительно последним.

Единственное, что ее смущало, так это отсутствие у Тимура внятного мотива. У остальных, включая Эмму, он просматривался достаточно отчетливо, но кто такой этот Тимур? Какое отношение он имеет к Гаевской? И где вообще он скрывается, ведь деревенские бабульки клялись, что никогда раньше его не видели?

На эти вопросы у Вики не было ответов, но она надеялась отыскать их в дневнике.

Первым делом Вика сунула нос в конец тетради, чтобы оценить нанесенный огнем ущерб. Последняя запись, которую ей удалось прочесть, датировалась шестнадцатым сентября двухтысячного года. Почти три года назад. Странно, то самое время, когда у Гаевской началась неожиданная ремиссия…

Ну-ка, что она пишет?

"Поездку в Кленовую Гору стоило бы отложить. Но я не стану этого делать. Куда уж откладывать? У меня совсем не осталось времени. Решено, я поеду туда и прихвачу с собой…" Это была последняя строчка. Кого собиралась прихватить с собой Гаевская? И что это за Кленовая Гора? Фраза звучала как-то безграмотно. Обычно говорят: поехать НА Кленовую Гору, но никак не "В"! Или это какое-то название? Деревни, местечка какого-нибудь. Надо будет раздобыть карту района и поискать похожее название. Но это Вика решила отложить на потом, а сейчас вновь вернулась в начало записей.

На прочтение у нее ушел не один час. Когда она закончила, уже занялся рассвет. Спрятав дневник в сундук, она, потягиваясь, вернулась в комнату. От резкого движения с нее посыпались подсохшие корочки травяной смеси. Вика с опаской глянула на свое тело и восхищенно присвистнула: от ожогов не осталось и следа, кожа выглядела свежей, упругой и имела нормальный здоровый цвет. Вот так мазь, вот так волшебное зелье! Эмма почему-то дала ей настоящее лекарство, а вовсе не яд. Интересно, почему? Вика тут же припомнила свою прогулку по кладбищу. Ясно, почему: Эмма не думала, что Вике доведется им воспользоваться. Если она рассчитывала, что девушка загнется где-нибудь среди надгробий или сойдет с ума от ужаса, то ей было бы не с руки, если бы при жертве обнаружили баночку с ядом.

Что ж, нет худа без добра.

Высохшую мазь и смывать было не нужно, она осыпалась сама, словно невесомая серая пыльца, словно тонкая скорлупа, из которой вылупилось ее новое тело. Вика и в самом деле чувствовала себя обновленной, как будто по ее съежившимся венам заструилась свежая кровь. Странно, но она, проведя ночь без сна, совсем не чувствовала усталости. Еще бы! Вика усмехнулась: она узнала столько интересного.

Впрочем, интерес был сомнительного свойства и, если честно, не слишком-то прояснил картину. Но причин для покушения на Гаевскую явно прибавилось. Она и сама бы захотела прикончить человека, в распоряжении которого были такие грязные подробности ее жизни.

О, Гаевская много могла бы рассказать о своих бывших друзьях, если бы захотела. Вопрос, действительно ли она захотела это сделать и если да, то почему только теперь?

Вика поудобнее улеглась на кровати, уставилась на предрассветную дымку за окном и принялась переваривать полученную информацию.

Ирочка Гаевская начала вести дневник с того момента, когда приехала покорять столицу. Может быть, она проделывала это и раньше, но это, как говорится, совсем другая история. Вика подозревала, что эта толстая общая тетрадь была куплена девушкой специально, наверняка она была первой ее покупкой в большом городе. А затем… затем эта тетрадка на долгие годы стала ее верным и, пожалуй, единственным другом. Не то, чтобы Вика была слишком наивной девушкой, но, прочитав дневник, она поблагодарила судьбу за то, что та уберегла ее от общения с творческой элитой. Слава богу, Вика вращалась совсем в другой среде…