Ночной крик - Страница 64


К оглавлению

64

– Каких чертей? Зачем? – внезапно испугалась Вика.

– Так алкаш он, запойный. Как напьется до белой горячки, так чертей по избе и гоняет.

– Но ведь я-то не алкаш, – обиделась Вика.

– Ты – нет, – печально согласился участковый. – Ты – хуже. И как мне от тебя отвязаться?

– Достаньте разрешение на эксгумацию – и я сразу отстану.

– Отстанешь?

– Да!

– Слушай, Виктория, признайся, тебе-то на что сдалась эта эксгумация? Там ведь зрелище не из приятных, это я тебя по-дружески предупреждаю. Шутка ли – труп трехлетней давности!

– Видите ли, Федор Карпович, я поняла, что одной мне убийцу не найти, – доверительно сообщила Вика и тяжко вздохнула.

– Хорошо, хоть это поняла, – вздохнул он в ответ.

– Если окажется, что я права, то начнется расследование. По всем правилам. Преступнице тогда не уйти. Ее везение ведь на том только и держится, что никто этой историей не интересуется.

– Черт с тобой, – махнул рукой участковый. – Только учти: выставишь меня на посмешище – лично упеку на пятнадцать суток!

– А у вас что, и КПЗ есть? – огляделась Вика с интересом.

– В сарай посажу! К свиньям! – рявкнул, потеряв терпение Федор Карпович.

* * *

Видение свинарника преследовало Вику до самого обеда и приятных мыслей не навевало. Она даже подумала было, что погорячилась, потребовав решительных действий от участкового? А ну как ничего криминального в могилке не окажется? Только старушку зря потревожат, да саму Вику отправят в совершенно нежелательную компанию. Однако остановить процесс уже было не в ее силах. После разговора с вышестоящим начальством Федор Карпыч помрачнел лицом и на Вику поглядывал свирепо.

Кладбище при свете дня вовсе не выглядело пугающим, скорее оно навевало меланхолическое впечатление заброшенности.

Толпа любопытных собралась приличная. Они жались тесной группой и негромко переговаривались, очевидно осознавая особую торжественность момента. Вика не знала, куда глаза девать от смущения, так как чувствовала себя виноватой в происходящем. Особенно после разговора с дочерью бабы Луши. Та подскочила к девушке, едва та появилась в воротах и зашипела с угрозой в голосе:

– Я все про вас знаю, обманщица! Никакой вы не нотариус, а самая обыкновенная дачница, которая от безделья суется во все щели! Какое вам дело до того, как моя мать умерла? Чего вы лезете не в свое дело? Ишь, чего удумала – тревожить прах несчастной женщины. А мне каково, об этом подумали? Бедная мамочка!

Тетка показательно прижала платок к совершенно сухим глазам и демонстративно хлюпнула носом. В толпе сочувственно загудели. Вика еще ниже опустила голову. Она могла бы, конечно, возразить, что «любящей дочери» неплохо было бы поухаживать за могилкой, а то вон даже сорная трава, которой зарос изрядно просевший холмик, вся пожухла, а деревянный, самый дешевый крест прогнил и покосился.

– Что молчишь, выскочка? Язык проглотила? – пошла в наступление тетка, не чувствуя сопротивления.

– Не я отдавала распоряжение об эксгумации, – тихо ответила Вика, все еще не желая ссоры.

– Брешешь, мокрощелка. Ты участкового доконала, все знают. Запомни и заруби себе на носу – еще раз сунешь свой нос в мои семейные дела – со свету сживу!

От рукоприкладства Вику спасло появление Кати. Она опоздала к началу представления, но обстановку оценила моментально и решительно заслонила собой совсем растерявшуюся девушку.

– А ну пошла отсюда, живо! – громко сказала она. – И не забудь вернуть сто баксов, которые от нее получила!

Тетка замерла, открыв рот и заозиралась. Теперь все взгляды сосредоточились на ней, гарантируя в ближайшем будущем множество вопросов. Сплюнув с досады, тетка шустро просеменила прочь и остановилась в сторонке, бросая на Вику злобные взгляды.

– Денег, конечно, она не вернет, – вздохнула Катерина, – но рот разевать поостережется, хабалка чертова.

Вика кивнула невесело. Она совсем скисла и больше всего хотела сейчас убраться куда подальше. Большинство деревенских по неизвестной причине испытывают к дачникам врожденную неприязнь, хотя именно они, то есть дачники, являются их основным источником доходов. Если бы не горожане, кто бы стал покупать излишки овощей и фруктов, кто бы покупал и ремонтировал заброшенные дома, строил магазины и асфальтировал дороги? Благодаря тем самым дачникам в глухую деревню в самом ближайшем времени планировали пустить автобусную линию, избавив тем самым местных жителей от необходимости отмахивать каждый раз по пять километров до станции.

Погрузившись в подобные размышления, Вика едва не пропустила начало операции. Двое крепких мужичков, вооруженных лопатами, уже начали копать.

– Слушай, а зачем вообще весь сыр-бор? – вполголоса поинтересовалась Катя.

– Они полагают, что в могиле не баба Луша, а Ирина Гаевская, – так же тихо пояснила Вика, скромно умолчав о своей роли.

Катя немного помолчала, переваривая новость, потом спросила с изумлением:

– Они что, свихнулись? Гаевская пропала только позавчера, а старуху похоронили три года назад.

Вике хотелось рассказать подруге о том, что она узнала в санатории и какая ей представляется картина, но она решила повременить. Сейчас ей было не до объяснений. Тем более, что она увидела, как земляные работы внезапно были приостановлены. Федор Карпович и его помощники сгрудились у могилы и о чем-то совещались. Один из могильщиков протягивал представителям власти ком земли, который зачем-то тер пальцами. Его примеру последовали остальные, тихо переговариваясь. Напрасно все присутствующие зеваки, включая Вику и Катерину, тянули шеи и изо всех сил напрягали слух. До них не долетало ни слова.

64